Футболист Енисея Андрей Сорокин о борьбе с экокатастрофой в Анапе: эксклюзивное интервью
Эмоциональный монолог.
Весь декабрь главной темой новостных дайджестов стала, возможно, самая масштабная экологическая катастрофа в России за последние годы: три тысячи тонн нефтепродуктов, которые транспортировались двумя танкерами, разлились по Черному морю. Кадры черных пляжей, покрытых толстым слоем мазута, уже, кажется, увидел каждый.
Анапа стала регионами, которые пострадали больше всего — прибрежная зона курорта полностью погружена в густую жижу. Тысячи волонтеров, включая вратаря дубля красноярского «Енисея» Андрея Сорокина, спешат на помощь.
Sport24 поговорил с игроком о том, почему он решил потратить свой отпуск на борьбу с катастрофой и что он увидел на пляжах.
Как Сорокин оказался в Анапе? «Были чудаки, которые приезжали ради одной фотографии»
Многие стали писать, утверждая, что я, москвич, приехал сюда ради показухи. Я только смеюсь. Ребята, мои родители из Ейска! Эта трагедия затрагивает и меня. У меня отпуск, и я приехал навестить родных, потому что не решился улететь на курорты. В это время администрация начала собирать списки тех, кто собирается поехать помогать в зону бедствия — никто не заставлял, можно было отказаться, но… Сами понимаете.
Мой знакомый, детский тренер, был среди тех, кого вызвали собирать мазут. Я уговорил его не отказываться, поехал с ним и взял с собой младшего брата. Я как раз искал варианты, как попасть туда. Администрация взяла на себя все вопросы — проживания, питания и проезда. Так мы и отправились на четыре дня, с 23 по 26 декабря.
После моих фотографий друзья, футболисты, узнавали контакты, старались помочь. Из РПЛ никто не отозвался, ха-ха! Они сейчас отдыхают на других побережьях. А среди «показушников» были чудаки, которые приезжали только для одной фотографии, делали вид, что помогают, и быстро уезжали. Были даже такие, кто, маскируясь под сбор мазута, воровал песок на продажу.
«Чувствуешь под ногами что-то жесткое. Начинаешь рыть — а это мешок с мазутом»
Автобус из Ейска выехал в час ночи, затем по району забирали остальных. В итоге до Анапы добирались 7 часов и попали под грозу. В 8 утра прибыли. Я надеялся, что сначала нас хотя бы расселят по номерам, но нет: «Переодевайтесь в автобусе». Я почти не спал: с ростом под два метра в таком автобусе не выспишься. Но это еще не самое худшее, многим взрослым было трудно после такой дороги.
Подвозят к пляжу, и мы, несмотря на шторм, идем к месту работы. Нам все подробно показали — важно было откидывать мешки с мазутом подальше от пляжа. Все эти мешки уже частично смыло, закопали под песком до полуметра. Ты идешь по пляжу, делаешь шаг — и толчок под ногами: начинаешь рыть — оказывается, это мешок с мазутом.
Мы откопали мешки, пытались вытянуть из-под песка — они невероятно тяжелые. Три взрослых мужчины еле справлялись, и то не всегда: иногда требовалось вызывать тракторы.
Наша первая смена закончилась поздно, хотя мы официально работали с 7 до 4. В тот день прождали губернатора до 5, но его визит отменился. Нас забрали в последнюю очередь — с пляжа уехали к 6 часам. Затем час ехали до Анапы в этих грязных костюмах, а заселение было настоящим испытанием.
Мы прождали 4 часа в очереди, персонал просто не успевал нас зарегистрировать. Грязные, уставшие и промокшие мы стояли на улице до 10 вечера, так как на ресепшене не оставалось мест. Жили по трое. Все это было бесплатно, конечно.
«Пишут, мол, работают несколько тысяч человек. Там не хватает народу, поверьте, людей намного меньше»
Подъем — в 6 утра. Завтрак мы пропускали, потому что просто хотели выспаться. В 7:30 отправлялись — перед гостиницей нас строили казаки, точно как в армии, пересчитывали и распределяли. Мы работали группами: одна группа загружает мазут в мешки, другая перекидывает его в камазы и тракторы. На второй день нас назначили на погрузку: таскали огромные баулы к трактору, к концу дня спина отваливалась.
Брат мерз, но не знали, где можно согреться. Идем к машине МЧС — там уже полно других ребят. Лишь спустя 4 часа узнали, что где-то далеко есть пункт обогрева. У меня сапоги – низкие, ноги были открыты, и после шторма туда попала вода. Ходил полуживой, боялся заболеть.
К этой палатке тоже стояла огромная очередь — она была одна на пляже, нам до нее — час пешком. Там кормили, предлагали кофе, чай, давали новую экипировку. Можно было дождаться, чтобы обед привезли нам, но лучше было сходить самим — так можно взять побольше еды. Ужинали в гостинице: людей было столько, что приходилось есть стоя, мест не хватало. Понятно, что еды не хватало — поэтому ходили в магазины, искали дошираки, соки, чаи.
Пишут о тысячах работающих там, но на самом деле людей намного меньше. Максимум — около тысячи. От района должно было быть по 50 человек, а нас было около 25. На пляжах я видел всего 100-150 человек.
«Я планирую поехать волонтером и после Нового года. Смотришь на некоторых — и вдохновляешься»
С самого начала я увидел бесконечное черное полотно моря. Сейчас, там, где мы работали, все стало немного иначе. Большую часть мазута вывезли, а мы просто дочищали. Часто шагнешь — и провалишься, как в болото. Начинаешь копать — и понимаешь, что мазут впитался в песок, ушел на глубину до полуметра. Мы вырывали ямы, чтобы вытащить эту жижу. Искалеченных птиц и рыб не было — всех выловили до меня. Но в море до сих пор плавает мазут, его регулярно выбрасывает на берег — не знаю, получится ли это вообще убрать.
Я планирую вернуться волонтером и после Нового года, очевидно, что эта проблема не решится так быстро.
Смотря на людей вокруг, вдохновляешься. Там был один мужчина, мы его называли «пахарь». Ему лет 45, а он работал как машина. Молодые устали к концу дня и расслаблялись, а он не останавливался — видно, что действительно пришел помочь. Выглядел как персонаж из фильма — крепкий, спокойный. Если я видел, что он работает, когда я отдыхал, мне становилось стыдно, и я снова начинал работать. Вдохновлял всех. Если видел, что мы отдыхаем, подходил к нам: «Держите мешок, закидывайте».
У меня есть простой вывод. Я долго жил в Москве и понял, что люди отличаются. Здесь я увидел, что есть добрые, отзывчивые люди, которые хотят помочь не за деньги, а просто из любви.